Однажды один ДПГопник, так теперь называют гайцев, услышал в себе какой-то зуд. ДПГопник сразу понял - это зудится совесть. Как он не ерзал, зуд не умолкал. «Блин, пользу что-ли какую-нибудь принести, чтобы зудеть перестало.» - с непривычки ему было трудно размышлять на темы, далекие от его основной функциональной обязанности, которая прописана в инструкции пунктом первым и единственным «дают — бери, не дают -грузи.» Как будто услышав его зуд в ответ раздался треск и шум в рации, через который прорвался голос начальства: «Ай, е-п-р-с-т, здесь авария, приезжай.» «Вот оно, то самое, что зуделось.» - обрадовался ДПГопник и взнуздав своего коня — служебную, громко воющую машину, понесся навстречу подвигам. Подвиг мешали совершить лохи на личном транспорте. Все время ехали в том же направлении. ДПГопник не отчаялся, он решил, что ничто не помешает ему добраться до аварии и совершить подвиг. Он стал подрезать машины одну за другой, он стал как ртуть, он резво несся к месту, где его зуд, наконец, прекратится. Но лохи как сговорились — сбились в пробку в Геминском ущелье. Их много ехало с Горячего озера и пробка получилась длинная, как гигантская колбаса. «Э, брателло, так не пойдет.» - стал размышлять сам про себя ДПГопник. Но слишком много ему пришлось в этот день размышлять . Мозг не выдержал и ДПГошник стал действовать на автомате в привычном режиме — нарушать правила дорожного движения. Он понесся по встречке чистокровным победителем скачек, совершил несколько аварий, повредил несколько машин, оштрафовал их за то, что не уступили ему дорогу, сбил пять продавщиц хареного кымыса, отправил к предкам четырех зазевавшихся кидайцев, строивших на бешбармакские деньги плохую дорогу для плохих тяжелых кидайских грузовиков, груженых кидайским барахлом. В конце-концов сам ДПГпоник разбился, но остался жив, потому что кто, если не он, будет следить за этим бардаком на дорогах. На суде, отвечая на бестактный вопрос почему он ехал так быстро и по встречке, он скромно сказал : «Хотел принести пользу родине.»