Самые крутые джигиты Тюбетейкостан на заседании ОНО просил мировое сообщество официально признать маджиков и бешбармакцев лохами, не имеющими право строить себе Амбар-Атинскую и Хрогунскую ГЭСы. «Наисветлейшие, я Абдуля ибн Гомилов — визирь внешних сношений Тюбетейкостана, требую не портить экологию Азиопии всякими лоховскими движениями.» На просьбу мирового сообщества обосновать свое требование, тюбетейкинский визирь внешних сношений ответил: « Ибн вашу разэтак, Тюбетейкостану ведь неприятно, что маджики и бешбармакцы перестанут мерзнуть зимой и станут не такими бедолагами и лохами, какие они сейчас.» «Может, мы для кого-то и лохи - обиделись бешбармакцы и маджики — но для своих жен мы самые крутые чуваки в мире.» Бешбармакские жены не отрицали, но и не подтверждали. Многолетняя бабья практика научила их, что любой бешбармакский лох может в одночасье обернуться свирепым лютоволком. Да, может быть, он и лох - без денег, без нефти-газа , без хлопка и даже без коня, зато способный прогнать двух ханов. А это не каждый крутой тюбетейкостанец сможет. Вернее, ни один. Будсмен — шоу В Диване выбирают нового будсмена. И это творится прямо на глазах Акуя. Страдания его никого теперь не трогают. Более того, об Акуе уже никто и не вспоминает. Претенденты отпихивают друг друга прямо над лежащим в голодном обмороке экс-омбудсменом. Все законовзятели возмущаются, что из-за Папы Теке им придется голосовать за Сасию Ароматную. « А то потом житья не будет от его скандалов. Такой характер у человека противный, легче сделать как он скажет.» - оправдываются они. Одна Жика Дружбанутая бушует: «Пусть хоть кто сядет в кресло, только не Сасия Ароматная.» Жика испытывает к Сасие такую сильную классовую неприязнь, что даже раненая пришла проголосовать против нее. А бешбармакцы думают, что лучше уж Сасия, чем Мотя Мурлан и надеются, что Сасия не превратится в горлум - катын. Тем более, что зафиксирован второй случай этого новомодного заболевания — горлум -сасык-тумоо. Теперь вот уволенный дирехтур Бешбармакской филармонии заболел. Он забаррикадировался в своем кабинете и поклялся разбитыми филармоническими маракасами, что никогда в жизни не отдаст свою прелесть - кресло дирехтура. Прямо напасть какая-то.